Завязла ночь в кустах зелёных,
Дыша прохладою ветров.  
А мы в острогах опалённых 
Нашли спасительный нам кров.

 Не позабыть и не вернуться.
Печаль взметнулась в тишине.
Друг другу вновь не прикоснуться.
Не вырваться, живём на дне.

Заря взойдёт, на лоно света
Нас кинет жизни ураган,
Где в пёстрых днях без сантиментов 
Пойдём на собственный обман.

Но всё же будем дальше верить  
В когда-то брошенный острог,  
Сквозь расстоянье и потери
Ища ночных путей порог.

Живя, как все, и веря в чудо, 
С надеждой строить из мечты
Свой храм без лишних пересудов 
Где будем вместе я и ты.

Лучше было бы нам никогда, никогда не встречаться 
И не знать друг о друге, те страданья души ни к чему.
Только чувства в глуши, средь ночей в поездах наши мчатся,
завязав струны нерв на дорожной пыли, как тесьму. 

Распустилась сирень, окружив свой покой ароматом,
мы отравлены запахом нежно-горящих цветов.
 Двух сердец перелив в унисон бьётся гулко набатом, 
никогда не уйти от сердечных, железных оков.

Распушился рассвет, бесконечной лазурь-синевою.
День накатом идёт, запевая трезвонную песнь.
Почему для меня мир наполнен одною тобою?
Потому что в тебе все цвета этой радуги есть.

Ты знаешь? Конечно же, знаешь.
 Сквозь годы, с надеждой одной
Шёл, время в душе презирая,
К тебе, для тебя, за тобой.

Искал нашу первую встречу 
И твой удивительный взгляд,
Божественный, ласковый вечер.
Все мысли, как звёзды горят.

Ты знаешь? Конечно же, знаешь.
Влюблён безысходно давно.
В груди огонёчек надежды,
Любовь, как дурман и вино.

Я знаю, нас время не лечит,
Лишь связь укрепляет в сердцах.
Готовя нам первую встречу,
Приносит тебя в моих снах.

Ты знаешь? Конечно же, знаешь.
 Заслуги все бросив к ногам,
С тобой по бескрайнему небу
Умчимся к далёким мечтам.

Во власти грёз, на уровне груди,
Бурлит, страстями обжигая схватка,
Там вышли на борьбу две сторонЫ,
моей души, терзаемой, загадка

Безумный грохот, злой атаки вой,
Там свет и тьма свои мечи скрестили,
Союзник света – совесть, держит строй,
И вот, атаку похоти отбили …

А во главе войск зла - гордыни стан,
И алчность, жадность вызваны в подмогу,
Любовь и честь - добра военный клан,
Взывает из окоп молитвой к Богу

А вечный бой, между добром и злым,
соблазном мерзким, прёт неудержимо,
И матерясь с сочувствием благим,
В душе война кипит неутомимо

Лишь слышен учащенный сердца стук...
Бойцы застыли в масках...
Ожидают...
А в доме том четыре пары сук,
Резвятся и заложников пытают...

Им, отморозкам, нечего терять -
За каждым шлейф смертей и кровь, и стоны!
А в доме том к груди прижала мать
Дитя свое..,
Ждёт участь обречённо!

Серега пОдал знак... Отсчет пошел:
Четыре, три, два, раз, ...
Вот шум атаки!
Очистить помещенье нужно так,
Чтоб не задеть "терпилу" в полумраке.

Вошли...
Осмотр...
Бросок гранаты,
Взрыв!
По секторам ребята "чистят" зданье,
Все четко осознали свой маневр,
И понимают важность их заданья.

Серега в коридор..., а там - "ракло".
Он пожалел, не завалил "скотину"!
Тот застонал, сдаюсь мол, "занесло",
А сам Сереге взял и стрельнул в спину...

От смерти спас его, бронежилет!
Тогда мы славно справилась с зад ... Читать дальше »

Сосиска с котлетой вели разговоры
Кто лучше, вкусней - разгорались их споры,
Сосиска с котлетой не знали о том,
Что спор их решится в обед за столом.

Не нужно спешить в рассуждениях страстных,
О вкусах не спорят - давно уже ясно.
Но годы проходят, за ними века,
А спор не иссякнет, как жизни река.

Венец бессилия – процесс насилия,
Когда нет мудрых слов - желанье бить.
От безысходности тупой обилия,
Иное мнение начнут казнить.

А в нем страдание, непонимание,
С какой надеждою любить и жить?
Зачем презрение, недоумение,
Понять ведь можно все, иль разъяснить.

Я принес тебе цветочек, вот, возьми, родная. 
Улыбнулась, засмущалась, славная такая. 
А бутончик нежно алый, лепестки прижаты…
Словно губ твоих суровость, сердишься, когда ты.

Оценила ты цветочек, о моя Мадонна,
И раскрылись лепесточки этого бутона,
Осмотрела на меня так… взглядом обжигая,
И дарила мне бутончик, ножки раздвигая…

За что мог полюбить Бог человека,
Коварно-несуразное создание? 
Зачем и как ваял в начале ВЕКА,
Такое вот, себе на поругание?

Бездушных, обозленных вижу лица,
Они везде вершат свои деяния,
И каждый «кровью выпитой» кичится 
И презирает смысл Мира создания

А как мерзки они в своей печали,
Когда коснется их, тогда рыдание,
Ну а других - казнили и топтали,
Их боль - им смех, победы ликование.

И наслаждаясь зрелищем и смертью,
На похоти зациклившись вниманием,
Гордыня их стоит над всеми твердью, 
Не понимая важности «Писания»

Но… посмотрев на сына своего, 
На женщины мне близкой ожидание, 
Я осознал, до замысла ЕГО,
Не доросло еще моё сознание.